Мы продолжаем публиковать отрывки из книги «Председатель нефтяной промышленности России». Виктор Отт в воспоминаниях коллег и друзей».

Самотлор - его судьба

(из воспоминаний С.П. Барышникова)

С Виктором Иоганесовичем Оттом, или точнее, Виктором Ивановичем, как мы все привыкли его называть, я первый раз встретился в 1978 году на Самотлоре. Если быть еще точнее, на КСП-11. В.И. Отт рассказал, что приехал на Самотлор в 1975 году из Отрадного. Тогда он еще не знал, что Нижневартовск станет для него судьбоносным городом. Он был старшим инженером цеха добычи нефти, а я заместителем начальника цеха автоматизации. Все мы работали в НГДУ «Белозернефть», - на мой взгляд, лучшим из НГДУ. Впоследствии многие руководящие должности в объединении занимали выходцы из «Белозернефти», а это о многом говорит.

Особое место в «Нижневартовскнефтегазе» занимал уникальный газлифтный комплекс, созданный в основном в 1981-1985 годах. Достаточно сказать, что «газлифт» обеспечивал более 25 % добычи нефти по Самотлорскому месторождению. Каждый «чих» газлифтного комплекса больно сказывался на суточной добыче нефти.

Около трех лет я работал заместителем у главного инженера В.И. Отта в объединении «Нижневартовскнефтегаз». Мы все были примерно одного возраста, молодые, энергичные. Но Отт был способнее, интеллигентнее, вдумчивее многих. Это было видно уже тогда. Он принимал взвешенные, точные решения. Работать под его началом было легко и интересно.

Наше объединение было лучшим во всем министерстве нефтяной промышленности Советского Союза в плане развития средств автоматизации, АСУ и связи. В этом заслуга, в том числе, Виктора Ивановича как главного инженера объединения.

Однажды он меня удержал от увольнения. А дело было так.

Перед руководством объединения была поставлена вполне определенная задача – любой ценой до конца пятилетки ликвидировать отставание и выполнить план. Это было непростое время для Самотлора: падала добыча. Мне дали задание: срочно обеспечить техническую возможность проведения ежеутренних селекторных совещаний  генерального директора со всеми буровыми, добывающими, транспортными предприятиями, строительно-дорожными трестами, базами обслуживания, геофизиками, тампонажниками и другими предприятиями региона. У нас такой аппаратуры не было, специальные средства были только у военных. Но нам удалось достать нужный комплект аппаратуры.

В специально оборудованном зале в объединении начались ежеутренние селекторные совещания по громкой связи. На них присутствовали удаленно руководители 38 основных предприятий  со своими замами и специалистами. А в штабе (объединении) находилось еще около 40 человек -замы и главные специалисты.

Связь мы обеспечили надежную, но беда пришла откуда не ждали. Редко какое совещание проходило без того, чтобы кто-нибудь из руководителей предприятий на той стороне селекторной связи не ударил микрофон об пол или стол. Страсти-то кипели! Обстановка в ходе совещания накалялась, и народ громил микрофоны. В результате, в центральном селекторном зале объединения поднимался страшный гул и свист от аппаратуры. Чаще других швырял микрофон начальник УБР-1 Леонид Георгиевич Титов. Тот самый Титов, чье управление давало более миллиона метров проходки в год. Это у него работали знатные буровики: Левин, Кузьмин, Громов, чьи имена вошли в историю. Человек он страстный, импульсивный. Когда связь прерывалась, попадало мне. И я выслушивал в свой адрес от руководства много нелестных эпитетов: «наглец», «слишком длинный», и что до меня «долго доходит» и что мне надо «ноги укоротить». Несмотря на мои личные просьбы перед самым селектором ко всем руководителям не бить микрофоны, это повторялось очень часто. И виновным в ситуации всегда был я.

На мою попытку объяснить генеральному директору Л.И Филимонову, что «при таком отношении я работать не могу и не буду», вначале прозвучало – «иди работай», а затем – «пиши заявление в установленном порядке».

На следующий день я с утра был в кабинете моего непосредственного начальника главного инженера Виктора Ивановича Отта. Увидев меня ранним утром, он вначале удивился. Обычно я бывал у шефа раз в неделю, в 7.30 утра по понедельникам со всеми документами и вопросами, которые надо было обсудить, согласовать. И больше я старался его не беспокоить, понимая какой груз ответственности он тащил на себе. Я старался решать все проблемы сам, не перекладывая их на главного инженера.

Увидев мое заявление, Виктор Иванович произнес: «Я так и знал. Зайди ко мне вечером». А вечером он объяснил, что переговорил с генеральным и такого больше не будет. На мой вопрос: «Где мое заявление?», Виктор Иванович ответил: «Я его порвал».

Не знаю, какие слова Виктор Иванович нашел для Филимонова, чтобы защитить меня, но я продолжил работать.

В должности заместителя главного инженера я проработал с сентября 1984 года до мая 1988 года, неполных четыре года. Сколько же было сделано интересного за эти годы в области автоматизации!

В 1987 году, после того как Леонид Иванович Филимонов был переведен на работу в министерство газовой промышленности СССР в ранге первого заместителя министра, Отту было предложено возглавить производственное объединение «Нижневартовскнефтегаз».

Ват как сам он рассказывал об этом сложном периоде:

«Это было очень непростое время для «Нижневартовскнефтегаза». Темпы отбора нефти были запредельными, резко начала расти обводненность скважин, катастрофически не хватало капвложений на ввод новых месторождений, которые находились за сотни километров от Самотлора и Мегиона, значительно снизилось качество нового нефтепромыслового оборудования, снижались объемы бурения и ввод новых скважин, кратно возросла аварийность трубопроводных систем, особенно Самотлора».

Он приложил немало сил для того, чтобы вывести объединение на плановую суточную добычу. Будучи руководителем проекта по строительству и вводу в эксплуатацию уникального газлифтного комплекса на крупнейшем в России Самотлорском нефтегазовом месторождении, В.И. Отт способствовал тому, чтобы наш край стал главным нефтедобывающим регионом страны. Годы, связанные с освоением Самотлорского месторождения, для В.И. Отта, по его собственному признанию, были самыми продуктивными. В 1987 году под его непосредственным началом нефтяники Нижневартовска добыли более 2,5 миллионов тонн сверхплановой нефти.

В сентябре 1988 года в Сургуте было проведено совещание всех западносибирских нефтяников, по окончанию которого собравшихся «уведомили» о дополнительных планах по добыче нефти, предусмотренных Главтюменнефтегазом и министерством в целом. Этим дополнением предполагалось увеличить за квартал до конца года план по добыче нефти «Нижневартовскнефтегазу» на 5 млн тонн. Такие же «добавки» в несколько меньших объемах были предложены Сергею Викторовичу Муравленко («Нефтеюганскнефтегаз») и Олегу Николаевичу Яковлеву («Варьеганнефтегаз)». Отт и Яковлев не согласились с этими предложениями и вскоре были отправлены в отставку.

Отт уехал на Кубу, затем в его жизнь вошел Казахстан (главный инженер ПО «Тенгизнефтегаз»), и снова Западная Сибирь (первый заместитель генерального директора - главный инженер НПО «Тюменнефтегаз»). В девяностые мы уже встречались в Москве. В 1992 году Виктор Иванович был назначен председателем Комитета по нефтяной промышленности Минтопэнерго РФ; затем работал первым вице-президент компании «Роснефть». Карьера складывалась удачно, и мы гордились своим товарищем-самотлорцем.

В 1996 году Отт был назначен первым заместителем министра топлива и энергетики РФ, в 1997-м временно исполнял обязанности министра, а в ноябре 1998 года был освобожден от должности по собственной просьбе.

У него колоссальный опыт освоения месторождений не только в России, но и за рубежом. Виктор Иванович участвовал в масштабных проектах, но не ошибусь, если скажу: для него, как и для меня, именно Самотлор стал самым главным событием, которое случилось в профессиональной судьбе.

Виктор Иванович рассказывал журналистам, как не мог поверить в цифры добычи на электронном табло: «Казалось, что должна быть запятая, а ее не было».

Представить, что одно месторождение может давать 154 млн тонн нефти в год было даже для опытных нефтяников немыслимо! Я согласен с Виктором Ивановичем, Самотлор – это событие, которое вряд ли еще повторится на планете Земля. И вряд ли когда-либо еще в одном месте соберется столько энтузиастов, готовых на прорыв.

«Самотлор – это не название месторождения, это название подвига», – считал мой учитель и товарищ Виктор Иоганесович Отт, наш Виктор Иванович… Уверен, под этими словами подпишутся тысячи и тысячи самотлорцев.

Последние годы мы общались, забыв про свои должности и посты, просто как земляки. Виктор Иванович стоял у истоков создания Западно-Сибирского землячества, первым поддержал мою идею создать такую общественную организацию, объединившую сибиряков, северян, проживающих в столице.

В Москве в силу разных жизненных обстоятельств оказались нефтяники, газовики, геологи, строители, учителя, журналисты, артисты, врачи, ветераны войны и труда, ученые, музыканты, мастера спорта, студенты и домохозяйки. Только на первоначальном этапе в землячество вошли восемь Героев Социалистического Труда, 15 министров и заместителей министров Советского Союза и Российской Федерации, председатели исполкомов, секретари райкомов, горкомов и Тюменского обкома партии разных лет, руководители крупнейших производственных объединений. Наше землячество стало одним из первых, зарегистрированных в Москве. Виктор Иванович с радостью общался с земляками, делился воспоминаниями, всегда с теплотой говорил о коллегах. Бесконечно любил и скучал по Нижневартовску…

Мы дружили, но встречались не так часто. Нас еще объединяла общая страсть – охота. Мы вместе с Анатолием Фоминым, Валерием Гариповым и Виктором Оттом состояли в одном охотничьем союзе. Столько было переговорено и передумано вместе, когда оказывались в одной компании.

Когда ушел из жизни Виктор Иванович, мы как будто бы потеряли часть собственной биографии. Не хватает его юмора, его суждений на любую тему, забавных историй, его улыбки, трезвого взгляда на жизнь. Мудрый и ироничный. Совестливый и ранимый. Профессионал высокого класса. Просто хороший человек, не способный предать, пойти на компромисс.

Таким он и останется в нашей памяти. 

«Безмерно горько, когда теряешь таких товарищей»

(из воспоминаний Ю.К. Шафраника) 

С Виктором Иоганесовичем Оттом меня связывали многие годы производственных, корпоративных и личных отношений. Сначала мы оба работали в Нижневартовске. Правда, в 1970-х годах мы были, как говорится, «шапочно» знакомы – работали в разных предприятиях одного объединения «Нижневартовскнефтегаз». Но уже в начале 1980-х нам пришлось тесно сотрудничать. Он – главный инженер НГДУ «Покачевнефть», а я исполнял обязанности главного инженера НГДУ «Урьевнефть». Вся нефть, которая добывалась на этих месторождениях, поступала в один товарный парк с единым узлом учета. Отдельные узлы на каждом месторождении тогда отсутствовали, однако в конце каждого периода мы обязаны были определять, какое НГДУ сколько добыло нефти и, соответственно, насколько выполнило план. Поэтому 31-го числа каждого месяца и 1-го числа следующего мы оба неизбежно находились на узле учета «Транснефть», «закрывая» план. Это касалось и «празднований» Нового года. Если общая сумма достигнутого оказывалась меньше запланированной высшим руководством, значит, либо мы оба виноваты, либо кто-то из нас. Но в любом случае это скажется на положении наших производственных коллективов, на распределении премиального фонда. То есть поводы для «конфликта интересов» у нас, конечно, были. Но это никак не снижало планку наших дружеских отношений и взаимного уважения – мы всегда находили согласованное решение. (Позже Отта перевели в Нижневартовск.) Обобщая, нельзя не сказать: в профессиональном плане он был прежде всего великолепный Инженер, а в человеческом плане – очень добрый, контактный, абсолютно неконфликтный Человек, с которым хотелось всегда сотрудничать и дружить. Надо помнить, что Виктор Иоганесович сыграл огромную роль в организации и реализации чрезвычайно значимого проекта на Самотлоре… Сама уникальность этого месторождения, масштабы и темпы его разработки диктовали необходимость применения новых технологических решений по разным направлениям, в том числе и по внедрению новых высокоэффективных комплексов нефтедобычи – особенно способов интенсификации работы скважин за счет поддержания пластового давления. Для этого было принято решение закупить за рубежом и внедрить новейшую технологическую систему – так называемый газлифный способ добычи нефти. Это был по тем временам огромный и по масштабам, и по стоимости контракт и, соответственно, огромная ответственность за успешное внедрение газлифта. Система, прямо скажем, была для Советского Союза абсолютно «диковинной» в технологическом и организационном плане. Нигде до этого в нашей стране такие технологии не использовались. Причем надо подчеркнуть, что это был не просто набор оборудования, а именно целостная высокотехнологическая система, где успех зависел от четкой и бесперебойной работы всех ее звеньев, вплоть до, казалось бы, самых незначительных. Здесь как нельзя кстати пригодились глубокие инженерные знания Виктора Иоганесовича – он оказался на высоте! В 1981 году под непосредственным руководством Отта началось внедрение газлифта, который показал свою эффективность в условиях Самотлора. Управление, которое он возглавил в структуре производственного объединения «Нижневартовскнефтегаз», называлось очень необычно – Управление по сбору и компримированию газа. Все технологическое оборудование было импортным – из Франции и Японии. Четкая организация работы позволила уже в 1984 году добывать газлифтным методом 25% нефти на Самотлорском месторождении. Это – безусловная заслуга и Виктора Отта. Второе огромное дело, связанное с его именем, – проект «Тенгиз», гигантское нефтегазовое месторождение в Атырауской области Казахстана. Запасы колоссальные, но нефть выходит из скважин с высокой температурой и под сильным давлением, которое считалось самым высоким в мире. Даже безаварийное бурение скважин при таких показателях уже большая проблема. Кроме того, жидкость, которая шла  из пласта, содержала агрессивные коррозионные компоненты (прежде всего меркаптаны). Но именно там впервые в мире вывели на режим уникальную установку, обеспечивающую эффективную добычу в сложнейших условиях, – верхнефтегазовой инженерии. А всеми пусковыми работами руководил главный инженер этого проекта Виктор Иоганесович Отт. Можно сказать, что это было отличительной особенностью руководителей самотлорской инженерной школы, к которой Виктор Отт, безусловно, принадлежал: поставлена задача, значит, она должна быть решена быстро, эффективно, с минимальными затратами. Ярким эпизодом, связанным с ним, вспоминается коллегия Министерства нефтяной промышленности СССР, которая проводилась в Сургуте в декабре 1987 года с участием всех «нефтяных генералов» Западно-Сибирского НГК, отраслевого министра и первого секретаря Тюменского обкома КПСС. Обсуждался годовой план работ на следующий 1988 год. Тогда Виктор Иоганесович Отт возглавлял «Нижневартовскнефтегаз», Олег Николаевич Яковлев – «Варьеганнефтегаз», а я был генеральным директором объединения «Лангепаснефтегаз». Вот эта, включавшая меня, «троица» не согласилась с предлагаемыми Миннефтепромом и обкомом КПСС объемами добычи нефти нашими объединениями на очередной год. Мы выступали, приводили аргументы и называли объемы добычи, за которые готовы отвечать. Наши цифры коллегию не удовлетворяли. Поэтому, распустив остальных участников собрания, оставили только нас. От беседы с руководством ничего хорошего ждать не приходилось. Нам опять дали слово, максимально жестко «надавили на нашу сознательность» в формате: «Стране нужна нефть!» Но мы стояли на своем. Без последствий такая «фронда» остаться не могла. Через несколько дней после этой коллегии Виктор Иоганесович был отправлен на Кубу советником по нефтяным делам, а Олега Николаевича направили на другое месторождение с понижением в должности. Мне, можно сказать, повезло, поскольку я лишь недавно возглавил «Лангепаснефтегаз» (а может, и потому, что свое несогласие сформулировал более аргументированно).

Вновь наши пути пересеклись уже в середине 1990-х. В 1993 году я возглавил Министерство топлива и энергетики России, а Виктор Иоганесович, после запуска Тенгизского месторождения, работал председателем Комитета нефтяной и газовой промышленности в нашем министерстве. Страна тогда активно переходила на рыночные формы хозяйствования, и перед министерством стояла задача огромного масштаба – провести структурную перестройку нескольких про мышленных отраслей, которые входили в зону ответственности Минтопэнерго РФ. Причем все изменения надо было проводить, не снижая темпов производства продуктов всего энергетического комплекса страны – от угля до бензина. Когда я был руководителем Тюменской области, мне уже приходилось заниматься внедрением рыночных механизмов в нефтяную отрасль. Мы разработали и приняли на Тюменском областном Совете народных депутатов соответствующую концепцию и даже именной (конкретно по Тюменской области) Указ Президента России, который в тех условиях сыграл колоссальную позитивную роль. Но это делалось на уровне области, а теперь предстояло сформулировать, разработать механизмы и структуры, определить этапы, провести согласования, просчитать предполагаемую экономическую эффективность реформирования нефтяной промышленности на уровне всей страны. Огромнейшая задача! Мне как министру поручили возглавлять соответствующую Правительственную комиссию. В ее ядро входил и Виктор Иоганесович Отт. Мы подробно обсуждали поставленную задачу, вместе конструировали идеологию и механизмы реализации реформирования нефтегазового комплекса страны. Его Комитет готовил предложения по направлениям структурных изменений, их содержанию, составу будущих нефтяных компаний с учетом баланса добычи и переработки, по этапам работы и т.п. То есть Отту приходилось несладко, чтобы найти оптимальные решения. И это при активном давлении «ходоков» от нефтяных предприятий, областных руководителей, зарождающихся олигархов. Но в итоге предложения, которые исходили от Комитета, всегда были конкретными, понятными и обоснованными – результат, прежде всего, досконального знания Виктором Иоганесовичем всех этапов и ступеней деятельности нефтегазового комплекса страны и огромного личного опыта по управлению производственными коллективами.  Всё, наработанное Комитетом, мы потом тщательно рассматривали на заседаниях Комиссии, вносили поправки и дополнения, давали новые задания по доработке. Работа сложная, политически и экономически крайне ответственная, учитывая активное (часто негативное) влияние отдельных групп и личностей, лоббирование их интересов. Из четырех министерств (отвечавших за добычу, транспортировку, переработку и сбыт продукции) мы сформировали рабочую структуру, которую назвали своего рода мостом «от скважины до бензоколонки». Это были абсолютно новые для нашей экономики предприятия – вертикально интегрированные компании. Когда они начали работать, реализуя утвержденную Правительством России Концепцию реформирования нефтепрома РФ, то быстро вышли на уровень ведущих мировых нефтегазовых грандов. (В скобках замечу: если бы остальные отрасли отечественной промышленности реформировались подобным образом, то страна сейчас была бы на порядок сильнее в экономической сфере.) Апогеем достижений Комиссии я считаю преобразование государственного предприятия «Роснефть» в акционерное общество открытого типа – с замахом сделать его национальной нефтяной компанией. (За что мы были подвергнуты «остракизму» на заседании Совета Министров: мол, что это Шафраник нас тянет обратно в СССР). И, разумеется, большой победой было рождение Указа Президента РФ № 327, принятого в апреле 1995 года, который закреплял и развивал сформированную систему вертикально-интегрированных нефтяных компаний. В конце 1990-х нашлись силы, которые посчитали, что механизмы развития российских нефтяных компаний, заложенные в этом Указе, находятся в прямом противоречии с рекомендациями Всемирного банка и Международного валютного фонда, а позиции этих двух организаций оказывали очень сильное влияние на российскую экономику в то время. В итоге, в результате внесенных поправок в Указ № 327 в корне изменилась его суть, но лет через десять «Роснефть» всё же заняла ту нишу в российском нефтегазовом комплексе, которую мы отводили ей в своей Концепции – она стала стержневой (национальной) нефтяной компанией, основой нефтяной промышленности России. Наконец, очень важно и то, что никто из ядра Комиссии не замарался в приватизации. Вся последующая деятельность нефтяной промышленности страны (а с момента принятия нашей Концепции прошло уже 30 лет) наглядно подтвердила безусловную правильность всех наших предложений и решений, верность избранного направления структурных изменений. Российская «нефтянка» прочно стоит на ногах и активно развивается. Этот созидательный вектор был задан в 90-е годы прошлого века благодаря таким людям, как Виктор Иоганесович Отт. Безмерно горько, когда теряешь таких товарищей, коллег, соратников.

«Он светился как маленькое солнышко»

(Из воспоминаний Ф.Н. Маричева)

С Виктором Оттом я познакомился в конце 1975 года в Нижневартовске. В это время заканчивался тяжелейший период работы для НГДУ «Нижневартовскнефть» и всего города после страшной трагедии: взрыва в ЮТП (Южном товарном парке), гибели людей, отстранением от должностей и привлечением к уголовной ответственности некоторых руководителей. Мы с Александром Михайловичем Силаевым были направлены на Самотлор из других предприятий Тюменской области. Он – заместителем начальника НГДУ по подготовке нефти, а я – главным инженером. В течение года напряженной работы всего Главтюменнефтегаза (Главк) «бомба» (это перегруженный Южный товарный парк) ускоренным строительством и вводом мощностей по сепарации, перекачке и хранению нефти была «разряжена». И в тот солнечный день (Роман Иванович был в отъезде) я, исполняя обязанности начальника НГДУ, занимался приятной работой, работой с людьми. В кабинет вошел невысокий крепкий паренек, спокойный, с чувством собственного достоинства, он светился как маленькое солнышко. Подошел, доложил, что приехал из Куйбышевской области, инженер-разработчик, хотел бы работать у нас и имеет письмо к Роману Ивановичу Кузоваткину от отца, давнего его знакомого. Виктор поразил меня тем, что никаких бытовых и других социальных вопросов он не задавал, он брал их на себя. И таким он был всю свою светлую жизнь, он рвался на работу. Я пригласил начальника Главной инженерно-технологической службы (ГИТС), Добрынина Василия Егоровича, передал ему парня и попросил сегодня же оформить его на Комплексный сборный пункт № 10 (КСП-10), позволить ему из имеющихся вакансий выбрать себе должность, если он готов по своему производственному опыту ее исполнять.

К вечеру он был уже готов исполнять свои должностные обязанности, пройдя собеседование со своим непосредственным начальником, Орловым Геннадием Иосифовичем. Следующая наша встреча произошла в несколько курьезной ситуации. В НГДУ приехал главный инженер Главка – Аржанов Феликс Григорьевич и мы с ним поехали осматривать вновь построенные производственные объекты. Проходим по территории КСП-10, и вдруг впереди падает железобетонная заборная плита и автомобиль Краз – ППУ (передвижная паровая установка) задом въехал на территорию, из кабины вышел Виктор. Ситуация такова: на обед, в столовую КСП-10 собирались работающие на месторождении со специальной техникой, в зимний период ППУ были на вес золота, и Виктор решил проявить «самостоятельность» – не дожидаясь водителя с обеда, заблаговременно выехать с переполненной стоянки автомобилей. Но что-то напутал. Вывод начальства: слабая производственная дисциплина, и первое административное взыскание – внеочередная пересдача правил техники безопасности. Дальше время летело самотлорскими темпами, парень рос, мужал, набирался опыта, авторитета, и в 1978 году было принято решение назначить его главным инженером во вновь организованное НГДУ «Покачевнефть», на помощь Р.М. Закирову. Пришел он туда уже не мальчиком, а молодым «зубром» уже со своей командой, «жадной» до работы и знающей дело. Выбор оказался правильным, и дело пошло. В производственном объединении «Нижневартовскнефтегаз» появился работник, на 100% готовый на замещение в ближайшем будущем самой высокой управленческой должности. О чем мы с ним не раз вели разговор. Несколько слов о «Нижневартовскнефтегазе» того времени. Это было крупнейшее производственное объединение Министерства нефтяной промышленности СССР не только по объему добычи нефти, но и по численному и качествен ному составу сотрудников. Мне, как Генеральному директору предприятия, в то время было чуть больше сорока лет, и главные специалисты, руководители были от 28 до 40 лет, но уже опытные и квалифицированные, способные решать любые вопросы. Надо сказать, что обстановка в коллективе творческая и демократичная, двери самых высоких начальников были всегда открыты для встречи и обсуждения любых производственных вопросов. Было «железное» правило для первых руководителей встречаться с кандидатом на инженерно-техническую должность, особенно это касалось молодых специалистов. В памяти от того времени осталась поездка на коллегию Министерства с руководителями нефтедобывающих предприятий в начале 1980-х, как обычно, в пятницу, чтобы в ночь на субботу были уже дома, на «боевом» посту. Но произошел сбой с обратными билетами, их нам приобрели только на сутки позже. Мы получили целые сутки свободного пребывания в Москве. Собрались: что смотрим? Так как следующее воскресенье было Вербным, решили поехать в Свято-Троицкую Сергиеву лавру и Ваганьковское кладбище, поклониться В.С. Высоцкому. «Идеологами» этого мероприятия стали В.И. Отт, Г.А. Храмов и Н.Н. Прохоров. На уазике-«буханке» утром были в Загорске. Несколько часов провели на осмотре монастыря. Эмоции били через край. Дальше путь на Ваганьковское... По дороге свернули на опушку леса, разложили свои «запасы», чуть-чуть выпили, перекусили, помянули всех, кого положено в этот день. На Ваганьковском мы были уже не сотрудниками «Нижневартовскнефтегаза» – мы были братьями. Отдали дань памяти Владимиру Семеновичу Высоцкому. И до темна бродили среди могил великих россиян в области культуры, науки, искусства, спорта... Наши ребята показали в этих вопросах знания и хорошую эрудицию. Это был один из запоминающихся дней в моей жизни, думаю, и для остальных участников тоже. Жизнь продолжалась, ставя новые задачи, проблемы, хотя начало 1970-х годов в нефтяной отрасли характеризовалось относительно спокойным периодом, благодаря вводу в эксплуатацию Самотлорского и других западносибирских месторождений. Среднегодовые приросты добычи нефти по стране составляли свыше 20 млн тонн в год. Всё это успокаивало, особенно «власть имущих». Но неумолимо надвигался тяжелый период – переход на механизированный способ добычи. Очень много говорили об этой проблеме в Западной Сибири, много совещались. Но практически никаких реальных действий ни Министерство нефтяной промышленности, ни Главк не сделали. Феликс Григорьевич Аржанов, устав от этой «говорильни», как-то в сердцах сказал: «Что сделаешь? Кругом стена, не пробьешь, но ведь все проходили этот этап и живы. Пройдем и мы...» Для Самотлора с высокими уровнями отбора жидкости нужны были электроцентробежные погружные насосы с высоким межремонтным периодом. Их не было в стране... Оставался только газлифт, на определенный период спасавший положение. На Самотлоре необходимо было создать уникальный, грандиозный по масштабам газлифтный комплекс. Стоял вопрос о немедленном создании нового, укомплектованного высоко квалифицированными специалистами предприятия, необходимо было определиться с его руководством. По руководителю у нас не было вопросов, мы его ранее определили на перспективу – Виктор Иоганесович Отт. Но разговор о назначении проходил тяжело, на мое замечание: «Заласкали мы тебя, Витя?», он ответил с юмором: «Ох, заласкали, Федор Николаевич, всё тело в синяках от Ваших ласк!» Но назначение состоялось, и новый руководитель, с присущим ему умением, деловой хваткой, обязательностью, взялся за дело, и за три с половиной года под его руководством было построено и введено в эксплуатацию 11 мощных компрессорных станций, которые обеспечили поддержание уровня добычи на Самотлоре и в целом по стране. В дальнейшем жизнь нас развела... В 1985 году я покинул производственное объединение «Нижневартовскнефтегаз». Закончилась наша совместная работа с Виктором Иоганесовичем, оставившая неизгладимый след в моей жизни. А в 1989 году ушел оттуда и В.И. Отт. Вот как он сам описал эту ситуацию: «В 1988 году, после того как мне, генеральному директору “Нижневартовскнефтегаза”, предложили в сентябре принять дополнительный план в 5 млн тонн, я счел необходимым не согласиться, понимая, что выполнить эту задачу в сложившихся условиях невозможно. В производственном объединении дело закончилось сменой руководства, для меня – далекой командировкой, но дополнительные обязательства так и не были выполнены...».

В этом заключается суть личности В.И. Отта, его принципиальности, верности принципам человеческой порядочности. Я продолжал интересоваться его делами, наблюдая со стороны, личные встречи в этот период были очень редкими. И только с выходом на пенсию мы смогли свободно общаться...